Родилась в 1922 году. Дед Клавдии Менгазиевой был крепким хозяином — считался зажиточным. Ну как же — целых две лошади имел! Да еще работников нанимал на уборку урожая. Одно слово — кулак. Теперь это не восприняли бы всерьез, а в 20-30-е годы слово «кулак» понималось как «враг народа».
Однажды в дом пришли чужие люди. Отца и деда увели, больше их не видели. Вскоре умерла и мать Трое детей, старшей из которых была Клавдия, остались сиротами. Дядя, брат отца, забрал их к себе, хоть у самого семья была большая. Но радости от жизни у родственников было мало. Тетка злилась на мужа за то, что в доме появилось три лишних рта, ругалась на чем свет стоит и называла племянников дармоедами. Дядя не спорил с женой, молча уходил в сарай и не показывался, пока та не успокоится. Клавдия мечтала уехать, жить самостоятельно, чтобы не слышать этих попреков. Едва дождавшись получения паспорта, она поехала в Омск искать работу. Начальник почты скептически смерил взглядом худенькую девчушку: «Работать хочешь?» — «Хочу!». Через день она уже таскала тяжелую сумку. Работала Клавдия добросовестно, и начальник не мог этого не заметить. Однажды он вызвал девушку и сказал, что она отлично прошла испытание и отныне будет работать кассиром. Все как будто устроилось — живи да радуйся. Но началась война.
Клавдию вместе с другими рабочими и служащими отправили на уборку урожая. Колхозный транспорт был конфискован в пользу армии, поэтому из положения выходили как могли. Девушка ни от какой работы не бежала: хоть горох вручную дергать, хоть кашеварить.
А в марте 1943 года прислали ей повестку. Попала Клавдия в 32 зенитную дивизию, которая формировалась под Москвой, на Ржевском направлении. И хотя служить ей выпало в военно-полевой почте, но военной подготовкой занимались ежедневно, а потом девчатам-почтальонам выдали оружие.
В первый же вечер службы девчата получили выговор от командира. Он приказал вывалить на стол содержимое их вещмешков. Посыпались всякие женские штучки. Командир взревел: «Вы знаете, куда идете? Вы на войну идете, а не на танцульки!». Девушки опешили: как же так, ведь и то нужно, и это? Потом они узнали, что почти за два года войны армия вполне приспособилась к жизни в военных условиях. В каждой дивизии были свои парикмахеры, сапожники, портные, были вагончики, в которых можно было помыться.
Через 3 месяца их дивизию отправили на Ленинградский фронт. В дороге Клавдия получила боевое крещение: она была контужена во время авиационного налета. Дело обычное, врач сказал, что глухота со временем пройдет. Клавдия осталась в дивизии, и для нее началась фронтовая жизнь. На полуторке, крытой брезентом, девушки-почтальоны объезжали дивизию, собирали почту и везли ее на обменный пункт. Назад везли письма и бандероли для солдат.
Как будто ничего особенного — не передовая же: Но на войне нет безопасных мест. Не раз почтовая машина попадала под бомбежку. Тогда шофер (хороший был дядька, девчат «дочками» называл) приказывал: «Марш под машину! Я за вас отвечаю!». Переждут под машиной обстрел — и снова в путь.
Смерть на фронте всегда рядом ходила. Ее дыхание за спиной стало привычным. Но один случай запомнился Клавдии на всю жизнь. Служили две медсестры Катя и Лена. Медсестрам на фронте доставалось. Это только в кино они аккуратные. А в жизни — тащит медсестра бойца (встать-то нельзя — убьют), а он тяжеленный. Она плачет, но тащит. Оставит его в окопе или воронке, раны обработает — и назад, за следующим. Локти и колени у медсестер всегда были разодраны в кровь.
И вот эти самые Катя и Лена, когда дивизия расположилась на отдых, пристроились вдвоем на плащ-палатке. Вдруг команда: «В укрытие!» — начался артобстрел. Девушки что-то замешкались, и тут — прямое попадание. Клавдия Александровна 67 лет спустя, не может удержаться от слез, вспоминая, как собирали по округе то, что осталось от веселых медсестричек, с которыми еще вчера фотографировались на память. Сложили все, что смогли найти, в плащ-палатку, да так вместе и захоронили. А Клавдии повезло. Осколок снаряда упал прямо возле ее ноги. Она не удержалась, схватила раскаленный осколок с острыми, рваными краями. Возила его собой до конца войны как талисман.
Всю войну почтальон Клавдия Менгазиева доставляла письма бойцам под Москвой и Ленинградом, в болотах Карелии и на берегах Балтики. При ее появлении бойцы не скрывали своей радости, ведь заветный бумажный треугольник был единственной связью с родными и близкими. Когда Клавдия видела счастливые лица солдат, она гордилась своей службой. И по старинной традиции весело требовала: «Пляши!». Но одно происшествие заставило ее по-новому взглянуть на свою профессию. Было в дивизии немало солдат, которым никто не писал. Они даже не спрашивали, есть ли письма, но в их тоскливые глаза невозможно было смотреть. Среди них был один кавказец. Он никогда не подходил, а тут вдруг подошел.
— А ну, пляши, тебе письмо, — сказала Клавдия, показывая белый треугольник. Боец схватил долгожданное письмо и вдохновенно исполнил кавказский танец.
Вдруг Клавдия увидела, как по его мужественному лицу потекли слезы. Радость обернулась горем — в письме бойцу сообщали о том, что его мать и сестру убили немцы. С этого дня Клавдия больше никогда и никого не просила танцевать.
Много всякого на войне повидать пришлось. Клавдия Александровна помнит, как была потрясена, когда немцы при отступлении привязали своего пулеметчика и заминировали подходы к нему. Много наших бойцов полегло, прежде чем того пулеметчика достали. Помнит, как в Эстонии, на берегу моря, бойцы дивизии приводили себя в порядок во время затишья: мылись, брились, и вдруг берег накрыло градом снарядов — с моря стрелял немецкий корабль.
Правда, уйти ему не дали наши зенитки — потопили. Всякое было — всего не расскажешь. Но все же дошла Клавдия Александровна Менгазиева до Берлина. Ее служба отмечена орденом Отечественной войны 2 степени, медалями «За оборону Ленинграда», «За боевые заслуги».
Демобилизовалась она в августе 1945 года. 13 суток 80 девушек из разных мест Советского Союза ехали домой в душном товарном вагоне. На станциях, черные от копоти, выходили умыться и подышать свежим воздухом. И на каждой станции люди встречали их с цветами и духовым оркестром. С тех пор Клавдия Александровна очень любит слушать марши военных лет.
После войны Клавдия Александровна Менгазиева переехала в Казахстан, куда во время войны переселились ее бабушка и младшая сестра (брат к тому времени уже умер). Поселок Аксу, а потом и Степногорск стали второй родиной. Клавдия Александровна работала на ГМК «Казахалтын».